По низовьям темень расстилая,
как холстина, ночь висит сырая,
тусклым фонарем освещена.
Чуть повыше, контуры теряя,
выплыл флигель, чья стена глухая
светом занялась, не затухая,
и, как спелая луна, он источает
серебристый свет.
Надо всем нетронутые дали
тянутся самим себе вослед.
Окна белыми в потемках стали,
а домов как будто вовсе нет.
