Так здесь-то суждено нам было. Федор Тютчев

>>> Федор Тютчев

Примечание:

Автограф — РГАЛИ. Ф. 505. Оп. 1. Ед. хр. 21. Л. 6.

Первая публикация — Совр. 1838. Т. IX. С. 138, с ошибкой в заглавии «1-ое декабря 1827», вместо «1837», с подписью «Ф. Т. — въ» и пометой «Генуя». Затем без заглавия — Совр. 1854. Т. XLIV. С. 16; Изд. 1854. С. 30; Изд. 1868. С. 35; Изд. СПб., 1886. С. 113; Изд. 1900. С. 116.

Печатается по автографу. См. «Другие редакции и варианты». С. 252.

В автографе — под номером «3» и заглавием «1-ое декабря 1837», хотя тютчевское «3» очень похоже на «2». После текста указано: «Genoa» (Генуя). Написано нервным, более крупным, чем обычно у Тютчева, почерком с причудливо удлиненными линиями букв. Строфы отчеркнуты. Без ровной линии слева: отдельные строки были отодвинуты то вправо, то влево. Своеобразие синтаксического оформления — преобладание тире в конце строк, стихотворение даже заканчивалось не точкой, а тире — подчеркнутой недосказанностью, открытой эмоцией.

В изданиях, начиная с 1854 г., 4-я строка отличается от варианта автографа; здесь — «Что жизнь убив, ее испепелило». Исключение слова «твою» лишило строку конкретности, а вместе и эмоциональной остроты и силы (вероятно, редакционная правка, чтобы избежать повтора: «Жизнь твою» и «В твоей…»). В тех же публикациях 9-я строка — «Где вечный блеск и ранний цвет», но в автографе — «долгий цвет»; эпитет автографа более соответствует общему настроению и смыслу стихотворения: в нем запечатлен момент не ранней любви, а скорее «долгого цветения» человеческого сердца. Ассоциативный ряд (психологический параллелизм) вел не к ранним розам, а к их позднему цветению. Эта эмоция закреплена и в первом образе (этой строки)— «вечный блеск». Поэт чувствует продолжительность или даже «вечность» власти красоты, а значит, и любви. В Совр. 1838 место («Генуя») указано лишь в конце стихотворения, а дата отсутствует. В дальнейших прижизненных изданиях отсутствуют и то и другое. Но в Изд. СПб., 1886 есть помета — «дек. 1837», в Изд. 1900 указано: «1 декабря 1837». Во всех изданиях, кроме Изд. 1900, в стихотворении выделены две строфы.

В списке Муран. альбома (с. 27) слово «прости» во второй строке выделено нажимом пера, дата указана «1 декабря 1837», притом в дате есть исправление синими чернилами, которыми сам поэт правил стихи в этом альбоме, именно ими написано «3». Г.И. Чулков также предполагал, что правка сделана Тютчевым (Чулков I. С. 387). Название стих. — «1-ое декабря 1837» — по-видимому, является и временем его написания. Связано со свиданием Тютчева с Эрнестиной Дернберг в Генуе. С.А. Долгополова полагает, что то был день их расставания (Летопись 1999. С. 296). При расставании Тютчев не предполагал, что вступит с ней в брак уже в июле 1839 г., ему казалось, что он прощается с ней навсегда. Р.Ф. Брандт высказывал сомнение: «А ведь маловероятно, чтобы стихотворение столь интимного характера было напечатано уже через год после написания» (Материалы. С. 40). И даже меньше чем через год, Чулков сохранял некоторую неуверенность в определении адресата (Чулков I. С. 387).

Стихотворение следует рассматривать в контексте лирики поэта, посвященной встречам и расставаниям с любимыми. Но здесь впервые любовь предстала в остром драматическом переживании, которое усиливается эстетизмом восприятия самого места расставания: «здесь-то», в Генуе, «вечный блеск», «роз дыханье», «долгий цвет» — любовь и красота (два высших блага для поэта) слиты, и они утрачиваются. Художественное время (день свидания, 1 декабря) и художественное пространство (прекрасное «здесь») объединились и ушли в прошлое, оставшись лишь в болезненном воспоминании. Подобное развитие лирической темы душевных утрат — в стих. «Из края в край, из града в град…»: «За нами много, много слез, / Туман, безвестность впереди…».