Мой брат уходит на войну
Что мне сказать ему?
Ему я руку протяну,
Его я обниму.
Ему не надо слов моих,
Он будет биться за двоих.
Нет, не в этом городе
Я, ребята, рос.
Не по этим улицам
Я значена нес.
По знакомой площади
В городе родном
Проходил недавно я
Со своим звеном.
Здесь в апреле месяце
Только сходит лед,
А у нас на праздниках
Все вокруг цветет.
Клены распускаются
В парке городском.
Можно днем по улице
Бегать босиком.
Облака весенние
Ходят над рекой.
Здесь у вас, товарищи,
Нет весны такой.
Только в нашем городе
Теперь не до весны —
Улицы разрушены,
Клены сожжены.
Молодые кустики
Зацветут в саду.
По знакомой улице
Я еще пройду!
По знакомым улицам
Родного городка
С песнями победными
Двинутся войска.
Я до самой пристани
Добегу бегом,
Обнимусь с танкистами,
Оглянусь кругом.
Вот она, знакомая,
Шумная река,
А над ней весенние
Ходят облака.
У входа, еще у калитки,
Я сразу увидел трофеи:
Рядами стояли зенитки,
Вытянув длинные шеи.
Пустой и разбитый
Застыл бомбовоз,
Как будто он в землю
Колесами врос.
Вот фашистский пикировщик
С переломанным хвостом
Посреди зеленой рощи
На земле лежит пластом.
Сбил его советский воин,
Чтоб он больше не летал.
Целых шесть сквозных пробоин
На крыле я насчитал.
— Интересный экспонат,—
Говорит мой старший брат.
Фашистские танки
Стоят перед нами:
Разбитые «тигры»,
Хромые «пантеры».
Танки, как стадо,
Теснятся рядами —
Черные, желтые, серые.
Мы с братом читаем
На каждой табличке
Их имена
И разбойничьи клички.
Мой брат эти танки
Встречал под Москвою.
Там наши гвардейцы
Громили врага,
Навстречу врагу
Выходили герои,
И танки дымились,
Уткнувшись в снега.
— Ой, какой огромный, страшный
Великан с пробитой башней!
Брат заглядывает в ствол,
Открывает люк.
— Вот я где тебя нашел! —
Говорит он вдруг.
Танк с пробитой головой
Стоит с другими в ряд.
Его на фронте под Москвой
Взорвал мой старший брат.
Мы читаем на таблице:
«Взят на подступах к столице».
Уходит отец в партизаны…
Прощаться с отцом не легко.
И вслед, обливаясь слезами,
Бежит босоногий Сашко.
Бежит он, хватаясь за стремя,
Цепляясь за гриву коня.
- И я в партизаны! Со всеми!
Я сильный, возьмите меня!
Тяжёлой и горестной болью
Сжимается сердце отца:
- Куда тебя взять? На недолю?
На смерть? На борьбу до конца?
Нет детскому горю предела…
Отец наклонился в седле:
- За стремя хвататься не дело,
Ты лучше разведай в селе.
И вот тебе в руки граната,
Теперь ты готов ко всему;
И вот тебе в руки граната,
И дай я тебя обниму.
Скрылись вдали партизаны.
Теперь и отец далеко.
Спокойный, с сухими глазами
Стоит на дороге Сашко.
Сашко примечает: у хаты,
Где дворик, поросший травой,
Фашистские ходят солдаты,
Фашистский стоит часовой.
Тут офицеры из штаба…
В минуту Сашко на крыльце!
В сердце недетская храбрость,
Решимость на детском лице.
- Я видел - в лесу партизаны,
Я шёл по опушке вчера,
Я видел своими глазами -
Кто-то сидел у костра!
За пазухой холод гранаты,
Гладкий холодный металл.
Мальчик стоит среди хаты,
Он всё хорошо рассчитал,
Медленно, длинно, подробно
Он продолжает рассказ…
- Довольно! - кричат ему злобно.-
Где партизаны сейчас?
Ненависть больше не пряча,
Сашко выпрямляется весь,
И слышится голос ребячий:
- Тут партизаны! Здесь!
Быстро метнулась граната
В тех шестерых у стола;
Быстро метнулась граната -
К ним смерть, как расплата, пришла.
Сашко! Мальчуган босоногий!
Не жить тебе в тихом селе,
Не бегать по тёплой дороге.
Спокойный лежишь ты и строгий,
Величье на детском челе.
Грозной и яростной мести
Детские жаждут сердца…
Сашко! Мальчуган босоногий!
Мы отомстим до конца
За город, истерзанный боем,
За мирную хату твою,
За юное сердце героя,
Погибшее в смертном бою.
Детство прошло…
Золотая пора…
Летом в лесу
Распевать у костра,
В речке купаться,
Лежать на песке,
Слушать, как поезд
Шумит вдалеке…
Нет больше Алёнки,
Девчонки босой,
Весёлой Алёнки
С пушистой косой.
Тяжёлые танки
Полями прошли,
Алёнкино детство,
Как травку, смели.
Алёнкино детство,
Ты кажешься сном…
Есть партизанка
В отряде лесном.
Лет ей немного -
Одиннадцать лет.
Смелее Алёнки
Разведчицы нет.
Это Алёнка
Под вихрем огня
Своим донесла,
Что в лесу западня.
Это она,
Пробираясь во мгле,
Всё разузнала
В соседнем селе.
А нынче, накинув
Платок расписной,
Уходит Алёнка
Тропинкой лесной.
Она собирает
Подруг на лугу,
Вместе с подругами
Пляшет в кругу.
Ночью в деревню
Фашисты вошли.
У каждого дома
Стоят патрули.
Пушки немецкие
В каждом саду…
Пляшет Алёнка
У всех на виду.
Пляшет Алёнка
И звонко поёт,-
Все пулемёты
Алёнка сочтёт.
И, распевая
Ещё веселей,
С песней пройдёт
Мимо всех патрулей.
Доброе детство,
Навеки прости!
Нет у Алёнки
Другого пути.
Мы папу не видели
Очень давно,
С тех пор
Как на улицах
Стало темно…
Маме работать
Вечернюю смену.
Мама ушла,
Поручила мне Лену.
Мы с Ленкой одни
Остаёмся в квартире.
Вдруг входит военный
В зелёном мундире.
- К кому вы пришли?-
Я спросил у майора.-
Мама с работы
Вернётся не скоро.
Вдруг - я смотрю -
Он бросается к Ленке,
Поднял её,
Посадил на коленки.
Он и меня тормошит
Без конца:
- Что ж ты, сынок,
Не узнаешь отца?
Я майора обнимаю,
Ничего не понимаю:
- Вы на папу не похожи!
Посмотрите - он моложе!..-
Вынул я портрет из шкапа -
Посмотрите - вот мой папа!
Он смеётся надо мной:
- Ах ты Петька, мой родной!
Потом он как начал
Подкидывать Ленку…
Я испугался:
Ударит об стенку!
Мы с мамой
И с Леной
Теперь не одни:
Папа вернулся к нам
В майские дни.
Снился сон моей подруге,
Что в Крыму была она
И видала, как на юге
Начинается весна.
Родилась она в Мисхоре,
И наверно, потому
Ей так часто снится море,
Снятся яблони в Крыму.
Корабли несутся в бурю,
Волны плещутся во сне.
Сколько я глаза ни жмурю,
Ничего не снится мне.
Но вчера мне сон приснился,
Мне вчера приснился сон:
Будто папа возвратился,—
Навсегда приехал он!
Он вошел и поднял штору,
Затемненье снял с окна.
Освещен огнями город,
Вся Москва огней полна.
У окна стоял он с нами,
Он веселым снился мне.
Я, наверно, только маме
Расскажу об этом сне.
Почтальон проходит мимо
И стучит не в нашу дверь,
Почтальон проходит мимо,
Мы не ждём его теперь.
Он обходит все квартиры,
Все соседние дома,
Только нам четвёртый месяц
Ни открытки, ни письма.
Всем приходят письма с фронта.
У меня товарищ есть, -
Он вчера, перед уроком,
Два письма мне дал прочесть.
Наш учитель от танкиста
Получил письмо вчера.
Только нам не пишет с фронта
Наша старшая сестра.
Но сегодня на рассвете
Вдруг соседи будят нас
И читают нам в газете
Напечатанный указ.
Там написано в указе,
Кто получит ордена,
Там сестра моя, Наташа.
Может, это не она?
Говорят соседи маме:
— Ну конечно, ваша дочь,
Тут не может быть ошибки,
И фамилия точь-в-точь.
И зовут её Наташа,
Комсомолка с Уралмаша.
Вслух сама читает мама:
В марте, первого числа,
Молодая санитарка
Десять раненых спасла.
Мама плачет отчего-то,
Младший брат кричит "ура".
Молодец сестра Наташа,
Наша старшая сестра!
Вдруг я вижу почтальона,
Я кричу ему в окно:
— Вы не в пятую квартиру?
Писем не было давно!
На звонок выходит мама,
Отворяет дверь сама,
Почтальон дает ей сразу
От Наташи три письма.
В лесу, не в парке городском,
Шли по змеистой тропке
Четыре девочки гуськом,
Они народ не робкий.
Шагали вьющейся тропой.
Одна запела что-то,
Другая крикнула: — Не пой!
Попали мы в болото!
Тропинка в чащу завела,
Не продерешься в чаще:
Деревьев мертвые тела,
А рядом лес молчащий.
Дубов высокие ряды
Под самым небом синим...
Ушли подружки от беды:
— Тут пропадешь, в трясине!
Ушли подружки от беды,
Идут, твердят на все лады:
— Тропинка виновата!
— Ишь завела куда-то...—
Тропинка, если бы могла,
Сказала бы, вздыхая:
«Сама себе я не мила,
Судьба моя такая:
Меня ругают все подряд,
Что я дурная тропка,
Что я кружусь вперед, назад,
Что под ногами топко.
Но люди, в прошлые года,
Спасибо мне сказали.
Однажды в лес пришли сюда
Скрываться партизаны.
Гнались за ними по пятам,
Гнались всю ночь фашисты,
Я завела к глухим местам,
К зеленой топи мшистой.
Я партизан тогда спасла,
Они ушли с рассветом...»
Тропинка, если бы могла,
Сказала бы об атом.
Но ей, бедняге, не вздохнуть,
Ей не сказать ни слова...
И каждый, кто выходит в путь,
Ее ругает снова.
Старый дуб-великан,
Чуть не в три обхвата,
Ты тянулся к облакам,
Зеленел когда-то.
Старый дуб-великан,
Ты бедняга просто!
Нету веток по бокам,
Только черный остов.
Ураган тебя не снес,
Буря не свалила.
Может быть, в одну из гроз
Молния спалила?
Нет, взобравшись на откос,
Ты, могуч и строен,
Боевую службу нес
И погиб, как воин.
Партизаны на привал
Шли к тебе с разведки,
Ты собой их прикрывал,
Наклоняя ветки.
Зеленеть бы до сих пор,
Зеленеть тебе бы,
Но в ветвях скрывал дозор
Ты под самым небом.
И глядел дозорный,
Будто с вышки горной.
Старый дуб-великан,
Чуть не в три обхвата,
Ты, спасая партизан,
Ранен был когда-то.
Летним утром ранним
Был смертельно ранен.
1
Рябина возле дома,
И свежая солома,
И тёплая земля.
Тут всё тебе знакомо,—
Тут родина твоя.
Стук топора в сарае,
Кузнечики в траве,
И щебет птичьей стаи
Высоко, в синеве.
Но на лесной опушке,
Там, где орешник рос,
Сожжённые верхушки
У ёлок и берёз.
Обрублена снарядом
Высокая сосна.
Война была тут рядом,
Вокруг была война.
В полях гремели взрывы,
В оврагах шла стрельба,
В огне пылали нивы,
Высокие хлеба.
Ползли бойцы в разведке,
В дыму трещали ветки,
Гремел от взрывов бор.
Пробитый танк немецкий
Стоит тут до сих пор.
Продавленный, горбатый,
Стоит он в тишине,
И спят на нём козлята,
Пригревшись на броне.
2
После долгого пути
Идут домой бурёнки,
Будут снова их пасти
На родной сторонке.
Сберегли их от врага
Дальние колхозы,
На знакомые луга
Возвратились козы.
По низинам, вдоль реки,
По дорогам шли быки,
Шли стада по большаку,
По жаре, по холодку.
— Здравствуй, дедушка Пахом!
Сколько вёрст прошёл пешком?
Бычок тонконогий
Родился в пути,
Он сам по дороге
Не может идти.
И вот на подводе,
Укрытый тепло,
Он важно въезжает
В родное село.
Показались вдалеке
На пригорке кони,
Заиграли на лужке
Парни на гармони.
Вся деревня рада:
Возвратилось стадо!
Ты наймёшься в пастухи,
Срежешь дудку из ольхи.
Как будет щёлкать новый кнут,
Хоть десять раз подряд!
И ты разыщешь в пять минут
Отбившихся ягнят.
Возьмёшь ты хлеба про запас
И дашь быку на первый раз,
Чтоб он скорей к тебе привык,
Чтоб не бодался чёрный бык!
3
Утренняя зорька
Над лесом расцвела,
С утра звенит в посёлке,
С утра поёт пила.
Пошёл строгать рубанок,
И ветер на опушке
Катает по полянам
Растрёпанные стружки.
Бегут смотреть ребята,
Как ставят новый сруб,
Как прежде, как когда-то
Дымки идут из труб.
Встаёт на старом месте
Белёный скотный двор,
И куры на насесте
Заводят старый спор,
И ночью спят бурёнки
В коровнике, в тепле,
Засыпаны воронки,
Пробитые в земле.
Ты выйдешь на пригорок —
Такой простор вокруг!
И, словно обновлённый,
Лежит зелёный луг.
Рябина возле дома,
И свежая солома,
И тёплая земля.
Тут всё тебе знакомо,—
Тут родина твоя.
(Ученице десятого класса)
На лице твоём смертный покой.
Мы запомним тебя не такой,
Мы запомним тебя смуглолицей,
Смелой девушкой с сердцем бойца.
Ты недавно была ученицей,
Поджидала подруг у крыльца.
Избивали фашисты и мучали,
Выгоняли босой на мороз.
Были руки верёвками скручены.
Пять часов продолжался допрос.
На лице твоём шрамы и ссадины,
Но молчанье ответом врагу…
Деревянный помост с перекладиной,
Ты босая стоишь на снегу.
Нет, не плачут седые колхозники,
Утирая руками глаза,-
Это просто с мороза, на воздухе
Стариков прошибает слеза.
Юный голос звучит над пожарищем,
Над молчаньем морозного дня:
- Умирать мне не страшно, товарищи,
Мой народ отомстит за меня!
Юный голос звучит над пожарищем,
Юный голос звенит на ветру:
- Умирать мне не страшно, товарищи,
Я горда, что с победой умру.
На лице твоём смертный покой,
Мы запомним тебя не такой!
Когда впервые над столицей
Салют раздался громовой,
Неслись испуганные птицы
Над освещенною Москвой.
Со всех сторон —
С Тверской, с Неглинной,
Над площадями, над Арбатом
Они метались стаей длинной
И в темноту неслись куда-то.
К Москве суровой, затемненной
Давно привыкли и они.
И вдруг огни над Малой Бронной,
И над бульварами огни.
Впервые небо разгоралось,
Река сияла серебром...
Наверно, птицам показалось:
Весна в Москве! Весенний гром!
Все знают дедушку Петра -
Он слесарь с нашего двора.
Сын на фронте у него,
На заводе внуки,
У него у самого
Золотые руки.
Он и слесарь, и монтёр,
И столяр, и полотёр.
Исправляет он звонки,
Чинит старые замки.
Истопник на фронт уходит -
Дед идёт в истопники.
Есть у дедушки сосед,
Он моложе на пять лет,
И поэтому соседа
Молодым считает дед.
Он кричит ему вдогонку,
Будто малому ребёнку:
- Без галош опять идёшь?
Ох, уж эта молодёжь!
- Если б мне твои года!-
Он вздыхает иногда.
На почтамте почтальоном
Служит дедушкин сосед.
Носит письма по районам
Он почти что сорок лет.
Вдруг стучится он к соседу,
Говорит: - Откройте дверь.-
Говорит он: - Поздравляю,
Вы на пенсии теперь.
Поздравляю вас, сосед,
Вот вам денежный пакет.
Вы устали на работе,-
Объясняет почтальон,-
Вот теперь и отдохнёте,
Есть у нас такой закон.
Все знают дедушку Петра -
Он слесарь с нашего двора.
Все слыхали, как соседа
Он отчитывал вчера.
- Вот закончим мы войну,
Я тогда и отдохну.
Вот отпразднуем победу,-
Говорит старик соседу,-
Победим, тогда придёшь.-
И ворчит ему вдогонку -
Ох, уж эта молодёжь!..
Ты войди в теплицу -
Там июльский зной.
Распустились розы,
Как в Крыму весной,
Расцвели глицинии
И фиалки синие.
Пусть тебе расскажет
Старый садовод,
Как осколки сыпались
На стеклянный свод,
Как звенела, падая,
Хрупкая броня…
Нежные цикламены
Вынес он из пламени,
Пальму опалённую
Вынес из огня.
Пусть тебе расскажет
Садовод-старик,
Как он спас от холода
Звёздочки гвоздик…
Стёкла были выбиты,
Им грозил мороз,-
Одеяло тёплое
Из дому принёс.
Ты войди в теплицу -
Там увидишь ты,
Что для Дня Победы
Он сберёг цветы:
Нежные цикламены,
Белую сирень,-
Чтоб цветами встретили
Мы великий день.
Заворковали в городе
Голуби, голуби...
На улице жара,
Сады, недавно голые,
Цветут — пришла пора!
В цветах Ново-Девичье,
Тут слышно пенье птичье
С утра и до темна —
Весной везде весна.
Вот холмик, обложенный дерном,
Пришла сюда женщина в черном.
Она посадила левкои,
Пылинки с надгробия стерла.
Идут сюда к сыну-солдату,
Идут на могилу отца,
И, горько оплакав утрату,
Сажают весной деревца.
Однажды девчонка-москвичка
Пришла сюда ранней весной —
Открытое, ясное личико,
Две светлых косы за спиной.
Ей горе знакомо?
Нет, что вы!
К ней в дом не входила беда,
И папа и мама здоровы,
Они не умрут никогда...
Холодный мрамор и венки —
Мир вечного покоя,
Но, будто смерти вопреки,
С надгробья смотрит Зоя.
Сюда живые к ней идут,
Чтоб вспомнить подвиг Зоин.
Седой подходит воин.
И вот стоит девчонка тут.
Со лба откинув завиток,
Она на камень гладкий
Кладет исписанный листок,
Он вырван из тетрадки,—
Кладет слова присяги
На клетчатой бумаге.
Слова наивны и просты:
«Я тоже буду смелою!
Я тоже, Зоечка, как ты,
Для Родины все сделаю!»
Здесь не один листок такой
Положен детскою рукой.
Листки, листки, еще листки
Белеют словно лепестки.
Листки, листки, еще листки
И в рамке и в конверте...
Вот так у гробовой доски
Живет само бессмертье.
У меня братишка новый,
Новый братик лет пяти.
Он сказал мне:
- Я приехал!
Буду здесь теперь расти.
Я хорошего такого
Не встречала малыша.
У него в руках тетрадка,
Два моих карандаша.
У него в тетрадке пушки,
По две с каждой стороны.
Я спросила:
- Ты откуда?-
Он ответил:
- Я с войны.
На войне летали пули
У меня над головой,
А потом вернулись наши,-
Оказалось, я живой.
Ты теперь моя сестра.
Мне, наверно, спать пора.
Ты скорей мне руки вымой,
Я невымытый с утра.
Я хорошего такого
Не встречала малыша.
Положил он под подушку
Два моих карандаша.
Он сказал: - Спокойной ночи!
Потеплей меня укрой!
Оставайся, если хочешь,
Навсегда моей сестрой.
Глаза девчонки семилетней
Как два померкших огонька.
На детском личике заметней
Большая, тяжкая тоска.
Она молчит, о чем ни спросишь,
Пошутишь с ней, — молчит в ответ.
Как будто ей не семь, не восемь,
А много, много горьких лет.
Сигнал тревоги
Над страной:
Подкрался враг,
Как вор ночной.
Идёт на наши города
Фашистов чёрная орда.
Но мы врага отбросим так,
Так наша ненависть крепка,
Что даты нынешних атак
Народ прославит на века.
Лолита, десять лет тебе,
Но ты привыкла ко всему:
К ночной тревоге и к стрельбе,
К пустому дому своему.
И ранним утром у ворот
Стоишь подолгу ты одна.
Ты ждешь: А вдруг отец придет?
А вдруг Окончилась война?
Нет, вновь пожар!
Дома горят.
Ревет снаряд над головой,
И ты опять зовешь ребят
Смотреть воронки в мостовой.
Идет колонна мимо вас,
И ты знакомому бойцу
Кричишь: «Маноло, в добрый час!
Что я жива, скажи отцу».
В Ленинград из Барселоны
Потянулись эшелоны —
Это дети покидают
Темный город осажденный...
Черноглазая Мария
За окном вагона плачет
И твердит: «Мамита мия!»
А «мамита» — мама значит.
— Подожди! Не плачь! Не надо!
Шепчет мальчик из Малаги.—
Едем к детям Ленинграда.
Там знамена, песни, флаги!
Там мы будем жить с друзьями.
Ты письмо напишешь маме.
Вместе праздновать победу
Я в Мадрид с тобой поеду.
Но кудрявая Мария
За окном вагона плачет
И твердит: «Мамита мия!»
А «мамита» — мама значит.
Роберто, детский голос твой
Суровым стал за этот год.
Ты просишь взять тебя с собой,
Когда отряд на фронт пойдет.
Роберто... Мы сидим вдвоем,
И ты рассказываешь мне
О днях тяжелых, о войне,
О брате раненом твоем.
О том, как падает снаряд,
Взметая кверху столб, земли,
И как друзей твоих, ребят,
В соседний госпиталь несли.
О том, что часто плачет мать,
И нет известий от отца,
И что умеешь ты стрелять
Не хуже взрослого бойца.
Ты просишь взять тебя с собой,
Когда отряд на фронт пойдет.
Роберто, детский голос твой
Суровым стал за этот год.
Над морем звезды,
В горах темно.
На сбор Фернандо
Ведет звено.
Зачем назначен
Сегодня сбор?
Фашисты город
Штурмуют с гор.
Вот глухо ухнул
В горах снаряд.
Зачем Фернандо
Созвал ребят?
Он шепчет: — Слушай,
Разрушен мост,
В деревне рядом
Фашистский пост.
Пока не брезжит
В горах рассвет,
Возьмем винтовки,
Здесь трусов нет!
Вновь где-то ухнул
Вдали снаряд,
Идут мальчишки
Цепочкой в ряд.
На сбор последний
Идет звено.
Над морем звезды,
В горах темно.
Можно спать. Окно закрыто,
На засов закрыта дверь.
Восьмилетняя Анита
В доме старшая теперь.
Говорит Анита брату:
— Месяц на небе погас,
От фашистских самолетов
Темнота укроет нас.
Ты не бойся темноты:
В темноте не виден ты.
А когда начнется бой,
Ты не бойся — я с тобой...
С этими стихами читают:
